Чайка и зайка

Чехов назвал Чайку «комедией». И ведь неспроста. Даже если ружье и выстрелит (а оно неизбежно выстрелит, you know it), Кирилл Пирогов (которого ценю как артиста, а теперь оценил и как режиссера) идет по пути жесткой, полемичной комедии, где то тут, то там я неизбежно ловлю себя на отблесках Владимира Сорокина и его пропитанной Чеховым и анти-Чеховым «Москвы», хотя - не поймите меня превратно - фоменковская "Чайка" совершенно классическая, в полной фоменковской традиции. Блистает Галина Тюнина – в роли Аркадиной, Мамы-Актрисы. Тюнина на сцене всех переигрывает, точно так же как в пьесе всех переигрывает Аркадина. Превосходно выстроен Тригорин (Евгений Цыганов). Особенно когда в его руках верткий карандаш и он делает свои заметки. Он ведь талантлив, - и мы узнаем это не от кого-нибудь, а от Треплева: «у него [Тригорина] на плотине блестит горлышко разбитой бутылки и чернеет тень от мельничного колеса – вот и лунная ночь готова»… Серафима Огарева не слишком ли секси для роли Маши, так что даже непонятно, чего это бесталанный («ни одного живого лица») Костя Треплев в ее сторону не смотрит, а все вздыхает по бесталанной (или не такой уж бесталанной, а не раскрывшейся – «понять было трудно», бледноватой, бледноватой) Нине Заречной, к которой в конце концов Елец подкрался незаметно?

​

Едва вернувшись домой с нового фоменковского шедевра, узнал, от друзей, что, оказывается, найдена ранее не известная рукопись пьесы Чехова. Она называется «Зайка». В пьесе один жестокий и бесталанный молодой человек подстрелил зайку. А другой, тоже жестокий но не молодой и не бесталанный, распорядился зайку нафаршировать. Ну а дальше как обычно у Чехова: чаепития, застолья на даче, выносят жареного зайку… Мне сказали тоже, что в соавторах у этой пьесы А. Чехова был и некто В. Сорокин.