Семнадцать мгновений Бутана. Серия одиннадцатая. Изгнание димонов
Пунака. В гостях у бутанских друзей. Быт их скромен, но не беден; очень чистоплотен; и безупречен в уважении к ныне здравствующему Королю Номер Пять, портреты которого здесь, конечно же, повсюду. Есть и комнатка для странствующих монахов: придет странник - егро всегда пустят в дом, здесь он найдет и стол и кров.
Кюнлей-зам учится в выпускном 12-м классе пунакской средней школы. Сегодня вечером она вся на нервах: завтра - сдавать экзамен по новейшей истории, а если она его провалит - то не сбудется ее мечта: поступить в полицейскую академию. Полицейские - самая престижная профессия в Бутане, и отбор строжайший.
Кюнлей-зам (ее так назвали в честь "чокнутого святого", про которого я рассказывал на днях) раскрывает свой учебник. Вот вопросы к ее ЕГЭ: «Что такое перестройка?», «Что такое гласность?», «Что означал путч августа 1991 года?», "Кто такой Борис Ельцин?"... Сказать ли ей, что для нее путч 1991 года - древняя история чужой и далекой страны, а для меня - живое воспоминание, как я провел те августовские дни и ночи в Белом доме на Краснопресненской набережной...
Да нет уж, лучше чаю... Чай разливает прабабушка Кюнлей-зам по имени Аним. Чай здесь черный, с маслом и солью. Я долго не мог понять, что мне напоминает бутанский чай, пока, наконец, не вспомнил столовую в своей школе номер 64… да: слабый-преслабый какао, но вот только ты отвернулся, и кто-то, нашкодив, насыпал тебе в стакан вместо сахара соль…
А между тем Кюнлей-зам рассказывает о школьной прозе. Школьников в Бутане за провинности наказывают битьем палкой. За неуспеваемость, за нарушение прилежания. Король Номер Пять в начале своего правления запретил было наказания. Но уже через год выяснилось, что и дисциплина, и успеваемость в бутанских школах резко упали. И король снова разрешил бить. В монастырях молодых монахов тоже бьют: рукояткой кнута. «Иначе никак» - у моих застольных собеседников, представляющих три бутанских поколения, на этот счет полный консенсус.
Hozzászólások